Подвиг, вычеркнутый из истории…

Правда 30 лет спустя: полковник в отставке военной разведки ВДВ Игорь Рюмцев рассказал о том, кто был первым в операции «Стингер».

Вот уже много лет анапчанин Игорь Рюмцев и его боевые товарищи пытаются восстановить историческую справедливость. Речь о событиях 30-летней давности. Тогда, осенью далекого 1986 года, командование ограниченного контингента советских войск в Афганистане получило приказ любой ценой отбить у душманов образец новейшего американского ПЗРК «Стингер». Эти переносные зенитно-ракетные комплексы, только-только появившиеся на востоке ДРА, одну за другой сбивали наши вертушки. Первым, кто захватит ценный трофей, обещали Звезду Героя Советского Союза.

И они это сделали…

Поезжай в Джелалабад

…В Анапу Рюмцевы переехали, когда Игорь был во втором классе: отец Алексей Рюмцев получил назначение на должность начальника штаба «танкового» полка. Закончив пятую городскую школу, Игорь поступил в Орджоникидзевское высшее общевойсковое командное училище. Мечтал о службе в десантно-штурмовом батальоне. И рвался в Афган. Первый рапорт с просьбой отправить его в Афганистан Игорь написал на первом курсе училища. Но как раз в это время умирает отец, и ему отказывают. Уже после училища, когда служил в 39-й отдельной бригаде Прикарпатского военного округа, написал второй рапорт. И снова «зарубили». Повезло только с третьего раза.

Вспоминает, как уже в Ташкенте штабной майор предлагал ему теплое место в роте охраны посольства в Кабуле. Игорь наотрез отказался. Офицер покрутил пальцем у виска и выдал направление в Джелалабад, где стояла 66-я отдельная Выборгская мотострелковая бригада. Тогда в Афгане ходила поговорка: «Если хочешь пулю в зад, поезжай в Джелалабад».

«18 октября 1986 года в Ташкенте я сел в самолет, который случайно оказался машиной времени, и из XX века попал в XIV. Я приземлился в городе Кабуле. До возвращения в будущее оставалось два года», – этими словами начинается его афганский альбом, в котором бережно хранятся пожелтевшие снимки, вырезки из газет.

В тот день в Кабуле стояла тишина, солнышко, все цвело, будто и нет войны. Об этом он тут же отписал ребятам в бригаду. Выскочил на улицу бросить конверт в почтовый ящик, и вдруг прямо на его глазах над аэродромом задымился сбитый самолет. Письмо он тут же порвал. Иллюзий больше не оставалось. Он на войне…

В Джелалабаде сообщили, что штат в десантно-штурмовом батальоне укомплектован. Как раз в этот момент в отдел кадров, прихрамывая на раненую ногу, зашел молодой офицер с перевязанной рукой. Это был командир разведроты Андрей Черемискин. Пожаловался, что в роте потери, некому ходить в горы. И Рюмцев попросился в разведку.

Боевое крещение

Буквально через неделю состоялся его первый боевой выход. Как вспоминает Игорь Алексеевич, начальник разведки бригады майор Ермилов весьма нестандартно подходил к заданиям.

В разведку они ходили в духовской одежде: чалма или паколь (шапка «таблеткой»), рубашка по колено, широкие штаны. И обязательно — борода и усы. Пять комплектов им подарили киношники «Беларусьфильма», снимавшие фильм про Афганистан…

Итак, 27 октября, переодевшись в эти костюмы, средь бела дня отряд «Кобра» вышел на мероприятие. И в районе кишлаков Кандибаг и Дауладзи разведчики налетели сразу на две банды общей численностью до 250 духов.

– Мы легким бегом в сторону гор, вокруг нас пули землю фонтанами поднимают, – рассказывает Игорь Алексеевич. – Шеф говорит: «Игорь, бери свою группу и вдоль вон той гряды занимай оборону». А духи уже с правого фланга обошли и пытаются по хребту залезть.

А у нас боеприпасов нет, рюкзаки ведь нельзя было с собой брать. Стреляем с ребятами по очереди, чтобы хотя бы сдерживать душманов. Вызвали мы огонь нашей артиллерии, а они не достают. Между тем у меня 4 гранаты и 4 магазина. Вытащил, положил перед собой.

Думаю: эх, а в Анапе сейчас народ на пляже загорает, девочки. Не хочется умирать… И вдруг шум винтов… Наши вертушки! Как дали залп из пушек,  мы сами еле вывернулись. В том бою был убит арткорректировщик. Вот такое получилось жесткое боевое крещение.

– А сколько же вас было? – спрашиваю.

– Шестнадцать…

Из пещеры Али-Бабы

В конце ноября данные о поступлении «Стингеров» к боевикам наводнили донесения разведки. На поиски американского «жала», как переводилось их название, бросили все силы спецподразделений.

– Весь ноябрь и декабрь мы охотились за «Стингерами», – продолжает свой рассказ Игорь Алексеевич. – Тревога шла за тревогой. Мы практически не ночевали в бригаде, едва успевая перезарядить магазины да умыться. Как-то сидим в дувале с командиром роты Андрюхой Черемискиным. Я спрашиваю: «А ты знаешь, сколько мы уже не спим?» Посчитали — то ли 5, то ли 6 суток. Как выживали? На транквилизаторах. Две таблеточки — и еще сутки можешь идти. Потом, правда, без сил падаешь.

Всю свою афганскую службу Рюмцев водил головной дозор разведроты. Самая опасная работа, поскольку они первыми принимали удар. Однажды на операции в Черных горах взяли 7 складов с оружием, боеприпасами, медикаментами, продовольствием. Были там даже ПЗРК «Стрела-2». А вот «Стингеров» не оказалось. В том бою он потерял лучшего друга Сашу Линга…

С «трубами» им повезло в следующий раз. Игорь Алексеевич рассказывает, как их высаживали с вертушек. По-штурмовому. Вертолет снижался, на мгновение зависал в воздухе, и они прыгали. Второй раз машина уже не будет заходить, поэтому кто не успел, летит на базу. Так проходила высадка и 25 декабря 1986 года.

– Из дувалов кишлака Ландихейль раздались автоматные очереди – вертушки ушли почти мгновенно. Завязался бой. Мы духов вышибли из кишлака. Прочесали, нашли британские ПЗРК. Командир говорит: «Секира (позывной Рюмцева – авт.), бери группу и чешите ущелье до конца». Идем. Справа от тропинки скала и арычок. Слева — обрыв. Вдруг видим, мина на тропинке — явно в спешке поставлена и не замаскирована. Думаем, что тут можно прятать? Сапер снял ее аккуратно. Прошли по тропочке: щель в скале. Дальше, как в пещере Али-Бабы, узкий коридор. А внизу, у пола, отверстие. Мы в него спрыгнули и обнаружили две соединенные между собой пещеры…

Из схрона разведчики вытащили оружие, боеприпасы, чешский пистолет «Астра», два японских генератора, мешок агитационной литературы, мешок кассет BASF, наркотики, шпионскую аппаратуру (фотоаппарат, диктофон и т.д.). Со смехом говорит, что эта аппаратура тогда его заинтересовала больше, нежели найденные там же две большие трубы. «Фигня какая-то!» – заметил кто-то из ребят, покрутив их в руках.

– Никто из нас в живую «Стингеры» не видел, – продолжает Игорь Алексеевич. – Помню, еще перед операцией Салахетдин Раджабов подходил ко мне: «Товарищ старший лейтенант, а правда за «Стингеров» героя дают?.. Ну правда?» Я не выдержал, прикрикнул на него, мол, ты что, всерьез рассчитываешь героя получить?

Вскоре прибыли вертушки. Той же ночью «Стингеры» были отправлены спецрейсом в Москву.

Затем, на подведении итогов, командир 66-й ОМСБр подполковник Жариков торжественно объявил, что в ходе операции 25 декабря 1986 года группой разведчиков впервые в Афганистане были захвачены две пусковые установки ПЗРК «Стингер», а старший лейтенант Рюмцев, сержанты Балдакин и Раджабов представлены к высшей правительственной награде – ордену Ленина. Все улыбались, поздравляли…

В поисках справедливости

В 1988 году их бригада в числе первых была выведена из Афганистана. О наградах уже не заговаривали. Хотя продолжали ждать. А потом и десантники разлетелись по своим городам и республикам.

Сегодня, если забить в любом поисковике в интернете «операция «Стингер», высыпется куча информации, из которой следует, что первыми «трубы» взял кандагарский спецназ 5 января 1987 года. Однако разведчики 66-й ОМСБр это сделали 25 декабря 1986 года. На одиннадцать дней раньше.

Только много лет спустя они взялись за то, чтобы восстановить справедливость. И Игорь Рюмцев, и начальник разведки Владимир Ермилов отправляли в различные инстанции обращения о подтверждении факта подвига, совершенного разведчиками 66-й ОМСБр. В частности, сделали запрос в архив Министерства обороны. В результате удалось добыть два документа, которые подтверждают факт захвата ПЗРК «Стингер» в декабре 1986 года.

В архивной справке, выданной по запросу военнослужащих 17 апреля 2017 года, сказано: «Сообщаем, что в журнале боевых действий войсковой части – полевой почты 93992 (66-я отдельная мотострелковая бригада) за 1984–1988 годы значится: «…25.12.1986 г. Проводилась реализация разведданных в районе населенного пункта Ландихейль… силами 66-й ОМСБр… 26.12.1986 г. Результаты: Захвачено: …установка «Стингер» – 2…»

Кем захвачены «Стингеры», не указано. Кроме того, раскрывается еще более странное обстоятельство: «Наградных документов (представлений к награждению) за 1987–1988 гг. в фонде войсковой части – полевой почты 93992 на хранении в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации не имеется. Входящие (исходящие) кодограммы и телеграммы ЗАС, наградные листы, представления и ходатайства о награждении, переписка о награждении военнослужащих, рабочих и служащих 40-й ОА государственными наградами СССР и ДРА за 1986 год уничтожены», далее следуют номера актов, по которым все уничтожалось.

Вот так. Войска вывели. Следом уничтожались наградные документы, исчезали фамилии, подвиги. Разведчиков 66-й бригады просто кто-то вычеркнул из истории…

– Я думаю, что главное, чего мы добивались – достигнуто, – замечает Игорь Алексеевич. – Мы хотели вернуть исторический факт и восстановить справедливость. Теперь мы есть на главном историческом портале «История России». Жаль только, полученный нами из архива документ обезличенный. В нем нет фамилий тех, кто этот подвиг совершил. И нет пока признания на государственном уровне. Понимаете, это был подвиг. Да, нами двигало чувство патриотизма. И когда рвались в Афганистан, мы искренне верили, что едем помогать братскому народу в борьбе с американским империализмом. Потом, конечно, это мнение несколько менялось. Но мы все же честно выполняли свой воинский долг.

А теперь его долг – сохранить память. Ради погибшего Саши Линга. Ради Малыша (Игоря Малышева), гроб которого он доставлял в Минск. Тогда «черный тюльпан» следовал по маршруту: Омск-Архангельск-Куйбышев-Калуга-Минск. И в каждом городе они оставляли гроб. Разве можно теперь делать вид, что ничего не было…

Виктория СОЛОГУБ