16+

издается с 27 февраля 1918 года

Специальный репортаж. Веселое. Восемь лет обстрелов

25 октября 2022

Сергей Шведко

Редактор АЧ вернулся из Донбасса. Там он был в Донецке, Волновахе и Мариуполе. Вот – первый материал этой серии.

Чужие здесь не ходят

— А ты шо, не боишься? – В мужском голосе, звучавшем в телефонной трубке, слышались нотки удивления.

Старосте села Веселого было не очень понятно, зачем  журналист с Кубани собрался в его населенный пункт. Туда и МЧСовцы с ремонтниками не особо любят заезжать. Не то, что посторонние люди. Потому что с востока рукой подать до Донецкого аэропорта, за который в свое время шла тяжелейшая битва. С запада — поселок Пески, откуда украинские военные обстреливали город. Не так давно их оттуда выбили, и сегодня идут бои за следующее за ним село – Первомайское. На севере до вражеских позиций – километр – полтора. В общем, вот такое оно, Веселое.

— Боюсь, а шо делать?

— Ну, тогда приезжай завтра утром. Часам к десяти. Опять же, электрики должны быть. А то у нас  уже три месяца света нет.

Добираться до села на общественном транспорте – еще тот квест. Сначала из центра нужно доехать до железнодорожного вокзала. Здесь артиллерийская канонада становится явной и громкой. Затем пересесть на старенькую маршрутку «десятку» и прикатить на северо-западную окраину Донецка – поселок шахты «Октябрьская». Тут «бахи» и «бумы» уже начинаешь ощущать всем своим нутром. Приходится следить за собой, чтобы не вздрагивать от очередного вылета. Здесь на работу своей артиллерии никто уже не реагирует. И только когда где-то засвистит прилет,  поворачивают голову в ту сторону.

А от конечной остановки возле многострадальной, но работающей 21-й горбольницы, до Веселого —  еще полтора километра бравым солдатским шагом.  Прямо по проезжей части. Благо машин не попалось ни одной: ни на встречу, ни по пути. А по обочинам местные жители очень рекомендуют не ходить. Украинские вояки уже не первый месяц дистанционно минируют улицы Донецка. А противопехотная мина «Лепесток», которые раскидывают «Ураганами»  — штука подлая. Небольшая, зеленого или коричневого цвета и формой похожа на большой лист, опавший с дерева. Почти не видна в траве. А если наступишь, считай, ноги нет.

Людей тоже не видно. Только иногда слышен собачий лай и недалеко отбивает время метрономом миномет. Пятнадцать — двадцать секунд и сухой громкий звук выстрела. Потом — по новой.

Минут пятнадцать ходьбы по пустому Колхозному проспекту и вот уже крайняя донецкая улица Стратонавтов. Одна из самых разбитых в Донецке. Здесь вообще почти не осталось целых домов. И внезапно на общественной остановке сидит пожилой бородатый мужчина. Общественный транспорт не ходит, а «пассажиры», оказывается есть.

— Просто присел немного отдохнуть, — рассказывает Александр Иванович.  Вокруг нескончаемая канонада, но, такое ощущение, она мало его интересуют.

Он работает здесь разнорабочим. Их бригада обкашивает траву и чистит посадки. Конечно, разговор сразу зашел о «Лепестках».

— Два месяца назад накидали их серьезно, а сейчас намного меньше. Так, только если остались. Новых, вроде нет. Но по полям мы не ходит. Бог его знает, что там лежит.

«От выстрелов уже квадратная голова»

Село Веселое начинается буквально на той стороне улицы. И оттуда навстречу на стареньком велосипеде выезжает сухой невысокий пожилой мужчина в синей кепке. Это и есть староста села Василий Михайлович Куринный. Начинаем с ним неспешную прогулку по улицам.

— Уже восемь лет у нас война. Не так давно в поселке поменяли крыши. А сейчас посмотреть – опять почти все побитые. Снова новые дырки. В зиму идем без окон. Я, например, пять раз окна уже менял. И восемнадцатого июня прилетел снаряд, в то же место, что и в пятнадцатом году. И снова все окна вылетели. И крышу подняло так, что гвозди повылазили.

Его монолог прерывает свист прилета.

— Из Красногоровки бьют. Наверное, «три семерки».

— «Три топора»! – смеюсь.

— Ага, «Три топора», — он тоже улыбается.

В Донецке народное название советского портвейна перешло на американские дальнобойные гаубицы, из которых сегодня обстреливают город.

—  А честно говоря, так хочется покоя! Хочется, чтобы свет был, газ и вода. Надоело жить в такой напряженности, — Михалыч снова возвращается к наболевшему.

До войны в селе жило пятьсот семей. Сейчас осталось шестьдесят восемь.

— Жили бы и больше, но негде жить. Много полностью разрушенных домов. И вот недавно прилетел снаряд на Колхозную, пробил крышу, потолок и встрял в полу. Не разорвался. Пригласили военных, они говорят, нужно саперов звать. А если не разминируют, то взрывать прямо в доме. Это страшное дело, что творится. И каждый день такое: день и ночь, день и ночь. Уже голова квадратная становится от этих выстрелов!

Честно говоря, сначала подумал, что фраза насчет «квадратной головы» — это такой речевой оборот. Но через полтора часа пребывания в Веселом поймал себя на мысли, что башка реально трещит от непрекращающихся бахов.

Мы идем по улочкам села, а по обе стороны – следы обстрелов. Давних и недавних. В среднем, пару раз в неделю украинские мины или снаряды прилетают в очередной дом. Временами, даже не один.  Некоторые строения разрушены почти полностью, и развалины уже поросли травой. А в некоторых жизнь еще отчаянно сопротивляется смерти.

—  Недели две назад вот сюда во двор прилетело. Расшмалячило всё. – Показывает направо Василий Михайлович. Большой двухэтажный дом из красного кирпича уцелел. А металлический забор – весь в дырках от осколков. – А сюда прилетел снаряд 19-го августа, как раз на Спаса. И у соседа сгорел дом. Полностью. Пока я оделся, крыша вся уже горела.

От соседского дома остались одни стены и труба. Ни крыши, ни потолка – всё сожрал огонь. Мы подходим к нему по тропинке мимо зарослей сорняка и одичавшего винограда. Замечательный был дом. Новый, красивый. Кто-то его строил, видно, что душу вкладывал. И вот всё. Будет ли хозяин его восстанавливать – бог его знает.

Он просит подержать его велосипед, а сам ловко протискивается между зарослей, срывает ветку винограда и дает ее мне.

— Вот, попробуй, на Кубани такого нет!

Липкая от сахара гроздь Молдовы мешает работе, но отказываться тоже – не вариант. А тем временем из дома напротив выходит семейная пара.

— Таня, вот ты расскажи корреспонденту, как мы живем.

— Вот так в войне живем. Света нет, правда, газ дали. И воду иногда дают. Стреляют. Быстрее бы все это закончилось! – отвечает женщина.

— А вот сентябрины у вас красивые! – восхищаюсь ее ухоженным палисадником.

— Можете нарвать. Нарвать вам цветочков? – Смеется. – Но мы ждем победы. Надеемся, что все будет хорошо. Спасибо России, за то, что помогаете нам, что приняли нас. Всему российскому народу спасибо! Всё будет хорошо, мы надеемся! – опять повторяет она и спешит за мужем. Нужно еще дойти до города и набрать воды.

В селе каждые сто метров – памятное для старосты место.

— Вот здесь в августе прилетела градина. Не разорвалась. Приехали МЧСники. Вытянули ее.  А вот там, за поворотом недавно человека убило.

На обочине – следы от кострища.

— Это в шесть утра было. Он тут сухую траву палил. А туда прилетело. Видно же откуда пришло. Оттуда!

Он показывает на запад. Небольшая воронка в траве в метрах десяти от кострища. За ней – оторванный взрывной волной и покореженный осколками кусок забора из металлопрофиля. И тускло-коричневое пятно от крови на асфальте.

— Сразу погиб. Всю левую часть оторвало… — Царинному до сих пор тяжко вспоминать. Внезапно этот спокойный и уже много видавший горя человек вскипает. — Страшно смотреть на все это дело! Аж душа замирает!  От всего этого варварства, которое творит Украина. У нас же и военных здесь нет, за что нас убивают? За то, что мы когда-то были украинцами?.. Ничего, сейчас будем жить в другой стране, может, это прекратится уже?!

«Нас бы уничтожили на неделю»

Стоим, пару минут молчим.

— А хочешь, я тебе лебедей покажу? У нас живет семья с птенцами на пруду. Только это на самой окраине. Ничего?

Ничего, конечно. Продолжаем наш неспешный разговор под аккомпанемент выстрелов. К артиллерийским басам временами добавляется тенор крупнокалиберного пулемета. Линия фронта недалеко, и там, на западе что-то дымится. Идет бой.

— Очень хочется детей увидеть, внучек воспитывать. У меня их трое. Раньше молодые были – некогда было воспитывать, а сейчас появилось время – некого. Все разъехались.

Подходим к заросшему камышом пруду, и на голоса разговора из-за очередных побитых осколками ворот выходит еще один пожилой мужчина. Василий Николаевич. И начинает допытываться у старосты: когда же, наконец, дадут электричество? Тот отвечает, что ремонтники уже починили высоковольтную линию. Но есть проблема: взрывом повалило столб. И теперь нужен трактор, чтобы его поставить. А трактора пока нет.

— Ну, ты ж там похлопочи, — настаивает мужчина.

Царинный в ответ только машет рукой: хлопочу, а что толку! Сам видишь, что творится. И в подтверждении его слов – противный свист мины. А через секунду взрыв. Где-то там. В стороне аэропорта.

— Восемьдесят вторая, — проводит ликбез для приезжих Василий Николаевич. – Но это что! Вот здесь, прямо на дороге градина упала. Орех сломала и яма была знаешь какая! У меня еще во дворе болванка осталась. Притащить?

— Да бог с ней, Вася! – Опять машет рукой Царинный. – Ты лучше скажи, как там лебеди? Есть еще?

— Нема. Был обстрел, троих убило, остальные, наверное, разлетелись.

Одна белая тушка благородной птицы видна на той стороне пруда. Прямо в воде. А вторая – в камышах.

— Эх, видишь, что творится!

Обратный путь наш проходит под те же звуки и те же разговоры. Под ногами шуршит щебенка дороги, а Михалыч всё рассказывает о местной жизни. О том, что хлеб сюда привозят  раз в неделю, по две буханки на человека. И что в августе по селу украинская артиллерия разбросала «Лепестки». И они с военными их убирали. Собрали тридцать штук. И о новом обстреле, который повредил дом на самой границе Веселого и Донецка. А машину  разбил полностью.

Царинный, как радушный хозяин, провожает гостя до самой границы села. И уже перед улицей Стратонавтов останавливается.

— Я вот что тебе скажу: спасибо Путину, что вовремя начал наступление. Если бы тогда не начали, то нас бы уничтожили за неделю, а потом бы началась война на территории России. А так вовремя взялись, теперь надо нормально победить!

Назад проскакиваю к шахте «Октябрьской» на внезапно возникшей попутке. Житель Веселого выехал забрать жену с базара. Отсюда – обратный путь на двух маршрутках с пересадкой. По мере подъезда к центру канонада становится тише. Но полностью не смолкает…

Больше фото и видео — в телеграм-канале Сергея Шведко

Читайте еще новости Анапы