Орден Мужества за Чернобыль. Виктор Падалкин из Анапы участвовал в обеззараживании аварийного реактора

В 1986 году он подал рапорт с просьбой отправить его исполнять воинский интернациональный долг в Афганистан. Отправили. Только не в Афган, а в Чернобыль. В конце 1986-го поступил приказ командующего Северо-Кавказским военным округом отправиться в командировку, иметь все необходимое для работы в полевых условиях.

Роботы не выдерживали

– В декабре 1986 года меня вызвали в штаб Северо-Кавказского военного округа в Ростов-на-Дону, – начал рассказ подполковник в отставке Виктор Падалкин. – Командующий округом сразу поставил боевую задачу немедленно убыть вертолетом в Борисполь.

В то время он служил замполитом в Анапе, в танковой части. За плечами были учеба в Новосибирском высшем военно-политическом общевойсковом училище,  потом в Военно-политической академии имени В.И. Ленина. Приказ выполнил беспрекословно. Командующий округом наделил Виктора Падалкина большими полномочиями. 19 декабря служебный автомобиль доставил его из аэропорта Борисполь под Киевом в село Нова Рача Житомирского района. Там дислоцировался полк гражданской обороны из станицы Динской.

– Воинская часть дислоцировалась в 60–65 км от АЭС, – продолжил Виктор Алексеевич. – На следующий день поехал на станцию. Каждый день в 5.00 подъем, построение, постановка боевой задачи, быстрый завтрак и – вперед по маршруту: Рача, Диброво, Чернобыль. Занимались дегазацией, дезактивацией помещений и территорий. Над аварийным энергоблоком уже был возведен саркофаг. Когда подъехал туда, увидел целое кладбище валяющихся роботов, вышедших из строя. Роботы не выдерживали, а люди, одетые в общевойсковые защитные костюмы, противогазы либо респираторы, или «лепестки», работали в зоне заражения.

Больше всего поразил Падалкина внешний вид деревьев – желтые кроны и словно обгоревшие стволы вековых сосен.

В сражении с невидимым врагом, радиацией, главным оружием были лопата, кирка, лом, ведро с водой и швабра. Помещения вымывали химическим раствором или стиральным порошком тщательно. Пол, стены, потолок, окна проходили по нескольку раз. Если замер дозиметра показывал, что радиационный фон не снизился, все приходилось делать по новой.

Ликвидаторы – военнослужащие и добровольцы снимали в зоне заражения слои почвы и асфальт неоднократно и после обработки увозили на Бураковский могильник. Он представлял собой площадку, заложенную пленкой, размером со средний городской квартал.

Устанавливали защитные пленки и на большие окна административного здания АЭС. Через несколько дней эти пластины приходилось менять, потому что они набирали дозу радиации.

– Крышу 3-го реактора очищали добровольцы, – вспоминает Виктор Падалкин. – Каждый из них побыл там всего полторы минуты, и на следующий день его эвакуировали домой вконец больного. Когда некоторые из добровольцев дрогнули, я надел общевойсковой защитный комплект, противогаз, перчатки, химчулки и как замполит начал подавать пример. Нужно было выброшенные из реактора остатки графита собрать лопатой в ящик. Работать приходилось быстро. 10 бросков лопатой – и назад.

Правительственное задание

После очистки 3-го реактора Падалкина и его подчиненных направили выполнять те же задачи в Припять. Мыли и обрабатывали фасады домов, подвалы, квартиры изнутри,  заборы, демонтировали крыши. Жутко было видеть в пустых квартирах детские игрушки. Были случаи мародерства, пресекали это сотрудники КГБ, которые были закреплены за каждым подразделением ликвидаторов.

Виктор Падалкин взаимодействовал с сотрудниками спецслужб.

– У меня была прямая спецсвязь с Москвой и любой точкой СССР через канал «Рубин», – отметил он. – Все бытовые вопросы семей военнослужащих решались мгновенно. Я отчитывался на построениях личного состава, что вызывало позитивный душевный подъем. Возраст приписников, как правило, был 35–45 лет. Если человек набирал дозу облучения больше 23 микрозивертов, его надлежало эвакуировать. Нытиков не было, люди понимали, что это правительственное задание и его надо выполнить.

– Перед Новым годом был случай, – рассказал Виктор Алексеевич. – Я ехал в машине, смотрю – стоят на обочине старик со старухой. Остановился, попросили довезти их. Пообещал подъехать за ними минут через 40. Они засомневались, но я подъехал за стариками, довез до хаты. Уезжать они отказались: «Мы здесь будем доживать!». Я потом направил им технику и людей провести дезобработку жилья. Доложил начальнику на оперативке. Тот распорядился установить новый забор. Благодарные старики хотели меня угостить солениями из погреба, я отказался.

В зоне заражения он пробыл до 6 марта 1987 года. Доза облучения Падалкина, по официальному заключению, составила 20,6 миллизиверта, хотя на самом деле было гораздо больше. Вернувшись из Чернобыля, продолжил служить в армии, даже в госпитале не лежал. До мая 1992 года служил на Дальнем Востоке. Потом с семьей – женой и двумя дочерьми вернулся в Анапу.

Через 13 лет, в январе 1999-го, Виктора Падалкина наградили орденом Мужества. Сейчас ему 78. Виктор Алексеевич был и остается заместителем председателя Анапской общественной организации «Союз-Чернобыль». Себя называет «равным среди равных и старшим среди старших». Он напомнил, что 247 анапчан участвовали в ликвидации аварии на ЧАЭС, многих из них уже нет в живых. Люди уходят от болезней, спровоцированных облучением.

Оставшиеся в живых анапские ликвидаторы последствий аварии на ЧАЭС каждый год 26 апреля, в Международный день памяти о чернобыльской катастрофе, приходят к мемориальному знаку в сквере Боевой славы. Эта дата для них – напоминание о событии, перевернувшем всю их судьбу.